Сочинение

D-503, D - мужской «нумер», главный герой-рассказчик, автор записок, составляющих текст романа; позиция героя двойственна: он испытывает духовную эволюцию и в то же время с тревогой регистрирует происходящие изменения как нежелательные (до определенного момента) отступления от «нормы». D - инженер и математик, конструктор и строитель космического корабля «Интеграл», название которого символизирует вершинную цель Единого Государства - «проинтегрировать бесконечное уравнение Вселенной». В начале романа D выступает как безусловный адепт тоталитарной идеологии - «идеальной несвободы». В то же время обращается внимание на его волосатые руки - атавизм, явно противостоящий всеобщей «упорядоченности». Услышав игру I-330 на рояле, D не может смеяться над древней музыкой, как остальные «нумера», и это беспокоит его. Успокаивается он лишь в объятиях О-90. Когда вскоре I назначает ему свидание, D соглашается, хотя героиня его «раздражает, отталкивает, почти пугает». В Древнем Доме герой со страхом чувствует себя «захваченным в дикий вихрь древней жизни». Однако на предложение I пропустить общеобязательную лекцию он отвечает отказом. Наутро в вагоне подземной дороги D встречает одного из Хранителей (т. е. сотрудника тайной полиции), S-4711, которому рассказывает о том, что был с I-330 в Древнем Доме - хотя формального доноса не делает. Вечером, намереваясь все же сделать донос, герой встречает 0-90, проводит время с ней, и положенное для доноса время оказывается упущенным. В разговоре с поэтом R-13 D защищает «знание»; однако собеседник говорит: «Знание ваше это самое - трусость, просто вы хотите стенкой обгородить бесконечное, а за стенку-то и боитесь заглянуть».

»Швоих записках D повествует о принятом ритуале исполнения приговоров над преступниками против Единого Государства: он видит в казнях аналог величественным жертвоприношениям древних времен. D получает письмо от I, которая «записалась на него» (т. е. сделала положенную заявку на сексуальную связь) и приглашает героя к себе. Явившись к ней, D под влиянием «соблазна» впервые отчетливо осознает собственное «раздвоение»: «Мы, на земле, все время ходим над клокочущим, багровым морем огня, скрытого там - в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели... Я стал стеклянный. Я увидел - в себе, внутри... Было два меня. Один я, прежний, D-503, нумер D-503, а другой... Раньше он только чуть высовывал свои лохматые лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится в куски и... что тогда?» Однако, поняв, что через пять минут он должен быть дома (появляться на улицах после 22.30 запрещено), герой буквально убегает от I. D проводит бессонную ночь и признается себе: «Я гибну. Я не в состоянии выполнять свои обязанности перед Единым Государством». Герой испытывает кризис веры и впервые видит себя в зеркале отстраненно, как какого-то «его». R-13 рассказывает D замысел своей поэмы о «возвращенном рае», в котором живут ныне люди Единого Государства, не различающие добра и зла, подобно Адаму и Еве. Замысел поэта полон иронии по отношению к тоталитарному обществу, однако D принимает пародийный панегирик за истинный. I звонит герою, назначает ему свидание, ведет его в Медицинское Бюро, где D получает фиктивную справку о болезни; затем они летят в Древний Дом, где происходит их долгожданное сближение. Домой D возвращается один, поскольку I таинственно исчезает. Пришедшая вечером к герою 0-90 говорит ему: «Вы не тот, вы не прежний, вы не мой!» D, который теперь живет не в «разумном», а в «древнем, бредовом» мире, понимает справедливость слов О, но ничего не может объяснить ей.

На своем рабочем месте - на эллинге, где строится «Интеграл», D чувствует, что ему, «преступнику отравленному- здесь не место», поскольку идея Единого Государства (и соответственно корабля) перестала быть для него смыслом жизни. Не видя I в течение нескольких дней, D бродит возле ее дома и пропускает начало общеобязательной лекции. Встретившемуся «хранителю» S герой говорит, что направляется в Медицинское Бюро. S сопровождает его; в Бюро D встречает знакомого доктора, который говорит ему: «Плохо ваше дело! По-видимому, у вас образовалась душа». Более того: по словам врача, человечеству грозит эпидемия этого заболевания. Герой идет к Древнему Дому вдоль Зеленой, или Стеклянной, Стены, отделяющей идеальный мир Единого Государства от «дикого зеленого океана» - царства природной стихии. В Доме D ищет I, но видит из окна S. Пытаясь спрятаться от него, D входит в платяной шкаф, оказывающийся лифтом; опускается в подземный коридор и за одной из дверей встречается со знакомым доктором. Появившаяся I выводит героя на улицу, назначив свидание на послезавтра. D окончательно осознает, что математика не может полностью объяснить мир: область иррациональных чисел ассоциируется для него с «душой».

Герой получает письмо от О, которая готова пожертвовать своей любовью ради его благополучия, а также записку от I, которая просит D имитировать любовное свидание с ней (спустить шторы на прозрачных стенах). D присутствует на лекции о «детоводстве», где видит О, но не говорит с ней. Вернувшись домой, он застает О в своей комнате: она готова расстаться с ним, но хочет иметь от него ребенка. D использует «розовый талон» (разрешение на сексуальную связь), присланный ему I вместе с запиской. Через несколько дней герой опять отправляется в Древний Дом; по дороге встречает S, который советует ему быть осторожнее. Во время очередной массовой прогулки некая женщина пытается помешать стражнику избивать государственного преступника. D, которому кажется, что эта женщина - I, бросается ей на помощь; ему удается избежать ареста лишь благодаря вмешательству все того же S, якобы случайно оказавшегося рядом.

Во время долгожданного свидания с I та почему-то задает D вопрос о том, скоро ли будет окончен «Интеграл», а также намекает на что-то, что должно произойти в праздничный День Единогласия. Герой сравнивает этот праздник, который он любит с детства, с Пасхой древних; это день демонстрации единодушия, когда совершаются фиктивные «выборы» главы государства - Благодетеля. Во время выборов I демонстративно голосует «против»; спасая ее, поэт R несет I в объятиях, однако D из чувства ревности пытается помешать ему и сам спасает героиню. Записывая свои впечатления от этого дня, герой разышляет: «Неужели обвалились спасительные вековые стены Единого Государства? Неужели мы опять без крова, в диком состоянии свободы - как наши далекие предки?» По дороге на службу D видит на стенах «листовки» с одним словом «Мефи» (явная ассоциация с Мефистофелем). После работы встречается с I в коридоре под Древним Домом; она ведет D за Зеленую Стену - в царство «стихии» и обросших шерстью лесных людей. I представляет им героя как единомышленника. Выступая перед ними, D, потерявший голову, кричит: «Надо всем сойти с ума, необходимо всем сойти с ума - как можно скорее!» На следующий день, придя к нему, I сообщает, что в городе идет подготовка к неким масштабным медицинским мероприятиям. Глядя на волосатую руку D, героиня предполагает, что в нем, должно быть, «есть несколько капель солнечной, лесной крови». На предложение I захватить «Интеграл» D сперва отвечает отказом, но затем соглашается.

Узнав о предстоящей всем «нумерам» операции по «удалению фантазии», D полагает, что это и есть искомое всеобщее счастье, однако после свидания с I осознает, что «не хочет спасения» без нее. Перед испытательным полетом «Интеграда» D видит на улице первую колонну оперированных - людей, у которых удалена фантазия: «не люди - а какие-то человекообразные тракторы». Во время полета корабля D, поняв, что заговор раскрыт Хранителями, приказывает остановить двигатели, пытаясь устроить катастрофу, однако его помощник успевает подать другую команду, и корабль остается невредим. Едва пришедшего в себя героя вызывает к себе Благодетель - глава Единого Государства; он обвиняет D в том, что он помешал людям реализовать древнюю мечту о рае, но самым страшным из того, что говорит Благодетель, оказывается для D мысль, будто I вовсе не любила его и он интересовал заговорщиков только как строитель «Интеграла». На следующий день в городе начинается восстание: Стена взорвана, и Лес наступает. В суматохе D не может найти I, но она сама приходит к нему. Это их последнее свидание, но вопрос о том, любит его I или нет, остается для героя нерешенным. Не в силах перенести сомнений, D наутро бежит в Бюро Хранителей, где последовательно рассказывает S всю историю отношений с I; впрочем, оказывается, что тот и так все знает. Решив, что S тоже в числе заговорщиков, D убегает и в конце концов оказывается в общественной уборной, причем его сосед занят тем, что математически доказывает «конечность Вселенной», сидя с записной книжкой и логарифмическим циферблатом в руках. Потрясенный «его твердостью в этот апокалипсический час», D просит у соседа бумагу, на которой делает свои последние записи. При этом ему в голову приходит вопрос: «А там, где кончается ваша конечная Вселенная? Что там - дальше?» Однако в этот момент D, как и всех присутствующих, хватают стражники; их подвергают «Великой Операции». Последняя запись сделана уже «новым» героем: от «прежнего» сохранился лишь почерк. «Новый» D-503 абсолютно счастлив. На следующий день после операции он явился к Благодетелю и рассказал обо всем без каких-либо нравственных затруднений. Он спокойно наблюдал пытки, которым подвергли I и других заговорщиков. Герой полагает, что восстание удастся подавить. «Я надеюсь - мы победим. Больше: я уверен - мы победим. Потому что разум должен победить».

Другие сочинения по этому произведению

"без действия нет жизни..." В.Г.Белинский. (По одному из произведений русской литературы. - Е.И.Замятин. "Мы".) «Великое счастье свободы не должно быть омрачено преступлениями против личности, иначе-мы убьем свободу своими же руками…» (М. Горький). (По одному или нескольким произведениям русской литературы XX века.) "Мы" и они (Е.Замятин) «Возможно ли счастье без свободы?» (по роману Е. И. Замятина «Мы») «Мы» — роман-антиутопия Е. И. Замятина. «Общество будущего» и настоящее в романе Е. Замятина «Мы» Антиутопия для античеловечества (По роману Е. И. Замятина «Мы») Будущее человечества Главный герой романа-антиутопии Е. Замятина «Мы». Драматическая судьба личности в условиях тоталитарного общественного устройства (по роману Е. Замятина «Мы») Е.И.Замятин. "Мы". Идейный смысл романа Е. Замятина «Мы» Идейный смысл романа Замятина «Мы» Личность и тоталитаризм (по роману Е. Замятина «Мы») Нравственная проблематика современной прозы. По одному из произведений по выбору (Е.И.Замятин «Мы»). Общество будущего в романе Е. И. Замятина «Мы» Почему роман Е. Замятина называется «Мы»? Предсказания в произведениях «Котлован» Платонова и «Мы» Замятина Предсказания и предостережения произведений Замятина и Платонова («Мы» и «Котлован»). Проблематика романа Е. Замятина «Мы» Проблематика романа Е. И. Замятина «Мы» Роман «Мы» Роман Е. Замятина «Мы» как роман-антиутопия Роман Е. И. Замятина «Мы» — роман-антиутопия, роман — предупреждение Роман-антиутопия Е. Замятина «Мы» Смысл названия романа Е. И. Замятина «Мы» Социальный прогноз в романе Е. Замятина «Мы» Социальный прогноз Е. Замятина и реальность xx века (по роману «Мы») Сочинение по роману Е. Замятина «Мы» Счастье «нумера» и счастье человека (по роману Е. Замятина «Мы») Тема сталинизма в литературе (по романам Рыбакова «Дети Арбата» и Замятина «Мы») Что сближает роман Замятина «Мы» и роман Салтыкова-Щедрина «История одного города»? И-330 - характеристика литературного героя

Д-503 (Д) — мужской «нумер», главный герой-рассказчик, автор записок, составляющих текст романа; позиция героя двойственна: он испытывает духовную эволюцию и в то же время с тревогой регистрирует происходящие изменения как нежелательные (до определенного момента) отступления от «нормы». Д — инженер и математик, конструктор и строитель космического корабля «Интеграл», название которого символизирует вершинную цель Единого Государства — «проинтегрировать бесконечное уравнение Вселенной». В начале романа Д выступает как безусловный адепт тоталитарной идеологии — «идеальной несвободы». В то же время обращается внимание на его волосатые руки — атавизм, явно противостоящий всеобщей «упорядоченности». Услышав игру 1-330 на рояле, Д не может смеяться над древней музыкой, как остальные «нумера», и это беспокоит его. Успокаивается он лишь в объятиях 0-90. Когда вскоре I назначает ему свидание, Д соглашается, хотя героиня его «раздражает, отталкивает, почти пугает». В Древнем Доме герой со страхом чувствует себя «захваченным в дикий вихрь древней жизни». Однако на предложение I пропустить общеобязательную лекцию он отвечает отказом. Наутро в вагоне подземной дороги Д встречает одного из Хранителей (т. е. сотрудника тайной полиции), 8-4711, которому рассказывает о том, что был с 1-330 в Древнем Доме хотя формального доноса не делает. Вечером, намереваясь все же сделать донос, герой встречает 0-90, проводит время с ней, и положенное для доноса время оказывается упущенным. В разговоре с поэтом К-13 Д защищает «знание»; однако собеседник говорит: «Знание ваше это самое — трусость. <...> Просто вы хотите стенкой обгородить бесконечное, а за стенку-то и боитесь заглянуть».

В своих записках Д повествует о принятом ритуале исполнения приговоров над преступниками против Единого Государства: он видит в казнях аналог величественным жертвоприношениям древних времен. Д получает письмо от I, которая «записалась на него» (т. е. сделала положенную заявку на сексуальную связь) и приглашает героя к себе. Явившись к ней, Д под влиянием «соблазна» впервые отчетливо осознает собственное «раздвоение»: «Мы, на земле, все время ходим над клокочущим, багровым морем огня, скрытого там — в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели... <...> Я стал стеклянный. Я увидел — в себе, внутри. <...> Было два меня. Один я, прежний, Д-503, нумер Д-503, а другой... Раньше он только чуть высовывал свои лохматые лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится в куски и... что тогда?» Однако, поняв, что через 5 минут он должен быть дома (появляться на улицах после 22.30 запрещено), герой буквально убегает от I. Д проводит бессонную ночь и признается себе: «Я гибну. Я не в состоянии выполнять свои обязанности перед Единым Государством». Герой испытывает кризис веры и впервые видит себя в зеркале остраненно, как какого-то «его». К-13 рассказывает Д замысел своей поэмы о «возвращенном рае», в котором живут ныне люди Единого Государства, не различающие добра и зла, подобно Адаму и Еве. Замысел поэта полон иронии по отношению к тоталитарному обществу, однако Д принимает пародийный панегирик за истинный. I звонит герою, назначает ему свидание, ведет его в Медицинское Бюро, где Д получает фиктивную справку о болезни; затем они летят в Древний Дом, где происходит их долгожданное сближение. Домой Д возвращается один, поскольку I таинственно исчезает. Пришедшая вечером к герою 0-90 говорит ему: «Вы не тот, вы не прежний, вы не мой!» Д, который теперь живет не в «разумном», а в «древнем, бредовом» мире, понимает справедливость слов О, но ничего не может объяснить ей.

На своем рабочем месте — на эллинге, где строится «Интеграл», Д. чувствует, что ему, «преступнику отравленному — здесь не место», поскольку идея Единого Государства (и, соответственно, корабля) перестала быть для него смыслом жизни. Не видя I в течение нескольких дней, Д бродит возле ее дома и пропускает начало общеобязательной лекции. Встретившемуся «хранителю» 8 герой говорит, что направляется в Медицинское Бюро. 8 сопровождает его; в Бюро Д встречает знакомого доктора, который говорит ему: «Плохо ваше дело! По-видимому, у вас образовалась душа». Более того, по словам врача, человечеству грозит эпидемия этого заболевания. Герой идет к Древнему Дому вдоль Зеленой, или Стеклянной, Стены, отделяющей идеальный мир Единого Государства от «дикого зеленого океана» — царства природной стихии. В Доме Д ищет I, но видит из окна 8. Пытаясь спрятаться от него, Д входит в платяной шкаф, оказывающийся лифтом; опускается в подземный коридор и за одной из дверей встречается со знакомым доктором. Появившаяся I выводит героя на улицу, назначив свидание на послезавтра. Д окончательно осознает, что математика не может полностью объяснить мир: область иррациональных чисел ассоциируется для него с «душой».

Герой получает письмо от О, которая готова пожертвовать своей любовью ради его благополучия, а также записку от I, которая просит Д имитировать любовное свидание с ней (спустить шторы на прозрачных стенах). Д присутствует на лекции о «детоводстве», где видит О, но не говорит с ней. Вернувшись домой, он застает О в своей комнате: она готова расстаться с ним, но хочет иметь от него ребенка. Д использует «розовый талон» (разрешение на сексуальную связь), присланный ему I вместе с запиской. Через несколько дней герой опять отправляется в Древний Дом; по дороге встречает 8, который советует ему быть осторожнее. Во время очередной массовой прогулки некая женщина пытается помешать стражнику избивать государственного преступника. Д, которому кажется, что эта женщина — I, бросается ей на помощь; ему удается избежать ареста лишь благодаря вмешательству все того же 8, якобы случайно оказавшегося рядом. Во время долгожданного свидания с I та почему-то задает Д вопрос о том, скоро ли будет окончен «Интеграл», а также намекает на что-то, что должно произойти в праздничный День Единогласия. Герой сравнивает этот праздник, который он любит с детства, с «Пасхой» древних; это день демонстрации единодушия, когда совершаются фиктивные «выборы» главы государства — Благодетеля. Во время выборов I демонстративно голосует «против»; спасая ее, поэт К несет I в объятиях, однако Д из чувства ревности пытается помешать ему и сам спасает героиню. Записывая свои впечатления от этого дня, герой разышляет: «Неужели обвалились спасительные вековые стены Единого Государства? Неужели мы опять без крова, в диком состоянии свободы — как наши далекие предки?» По дороге на службу Д видит на стенах «листовки» с одним словом — «Мефи» (явная ассоциация с Мефистофелем). После работы встречается с I в коридоре под Древним Домом; она ведет Д за Зеленую Стену — в царство «стихии» и обросших шерстью лесных людей. I представляет им героя как единомышленника. Выступая перед ними, Д, потерявший голову, кричит: «Надо всем сойти с ума, необходимо всем сойти с ума — как можно скорее!» На следующий день, придя к нему, I сообщает, что в городе идет подготовка к неким масштабным медицинским мероприятиям. Глядя на волосатую руку Д, героиня предполагает, что в нем, должно быть, «есть несколько капель солнечной, лесной крови». На предложение I захватить «Интеграл» Д сперва отвечает отказом, но затем соглашается.

Узнав о предстоящей всем «нумерам» операции по «удалению фантазии», Д полагает, что это и есть искомое всеобщее счастье, однако после свидания с I осознает, что «не хочет спасения» без нее. Перед испытательным полетом «Интеграла» Д видит на улице первую колонну оперированных — людей, у которых удалена фантазия: «не люди — а какие-то человекообразные тракторы». Во время полета корабля Д, поняв, что заговор раскрыт Хранителями, приказывает остановить двигатели, пытаясь устроить катастрофу, однако его помощник успевает подать другую команду, и корабль остается невредим. Едва пришедшего в себя героя вызывает к себе Благодетель —- глава Единого Государства; он обвиняет Д в том, что он помешал людям реализовать древнюю мечту о рае, но самым страшным из того, что говорит Благодетель, оказывается для Д мысль, будто I вовсе не любила его и он интересовал заговорщиков только как строитель «Интеграла». На следующий день в городе начинается восстание: Стена взорвана, и Лес наступает. В суматохе Д не может найти I, но она сама приходит к нему. Это их последнее свидание, но вопрос о том, любит его I или нет, остается для героя нерешенным. Не в силах перенести сомнений, Д наутро бежит в Бюро Хранителей, где последовательно рассказывает 8 всю историю отношений с I; впрочем, оказывается, что тот и так все знает. Решив, что 8 тоже в числе заговорщиков, Д убегает и в конце концов оказывается в общественной уборной, причем его сосед занят тем, что математически доказывает «конечность Вселенной», сидя с записной книжкой и логарифмическим циферблатом в руках. Потрясенный «его твердостью в этот апокалипсический час», Д просит у соседа бумагу, на которой делает свои последние записи. При этом ему в голову приходит вопрос: «А там, где кончается ваша конечная Вселенная? Что там — дальше?» Однако в этот момент Д, как и всех присутствующих, хватают стражники; их подвергают «Великой Операции». Последняя запись сделана уже «новым» героем: от «прежнего» сохранился лишь почерк. «Новый» Д-503 абсолютно счастлив. На следующий день после операции он явился к Благодетелю и рассказал обо всем без каких-либо нравственных затруднений. Он спокойно наблюдал пытки, которым подвергли I и других заговорщиков. Герой полагает, что восстание удастся подавить. «Я надеюсь — мы победим. Больше: я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».

1-330 (I) — женский «нумер», «демоническая» соблазнительница главного героя. Характерны черты внешности: «тонкая, резкая, упрямо-гибкая, как хлыст», фигура, кровавого цвета губы, белые и острые зубы, «острым углом вздернутые к вискам брови». Героиня воплощает «архаические», с точки зрения Единого Государства, представления о любви — страстной и мучительной. I назначает Д свидание в аудиториуме, в котором читается лекция о преимуществах современной музыки; здесь перед публикой она играет на «древнем» инструменте — рояле. Через несколько дней она приглашает Д в Древний Дом; иронически цитирует слова героя о «нелепой, нерасчетливой трате человеческой энергии» в древности. Переодевшись, она предстает перед Д в «старинном» платье — т. е. в одежде начала XX в.; предлагает ему остаться с ней — однако он отказывается, не решаясь пропустить лекцию. Через некоторое время I письмом приглашает Д к себе. Полушутя говорит ему, что, поскольку он вовремя не сделал доноса на нее, теперь он у нее в руках. Вновь надевает соблазнительное платье, предлагает Д категорически запрещенный «нумерам» алкоголь. Когда герой от страсти теряет самообладание, I издевательски показывает ему на часы: через пять минут он должен быть у себя в комнате; Д в смятении убегает. По телефону I вновь назначает ему свидание, ведет его в Древний Дом и там отдается герою. Затем исчезает в потайной двери шкафа. При очередном свидании I спрашивает у Д, будет ли он всегда о ней помнить: она предчувствует близкую развязку. Во время «выборов» Благодетеля I демонстративно голосует «против», но поэт К-13 и Д спасают ее от гнева толпы и ареста. С этого момента, по словам героини, «все известное кончилось». I ведет Д за Стеклянную Стену, где представляет лесным людям. Позже, придя к нему, она рассказывает, что после Двухсотлетней Войны часть побежденных спаслась от уничтожения и ушла в леса: «Они учились там у деревьев, зверей, птиц, цветов, солнца. Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую, красную кровь*. Своих стороников I называет «Мефи», или «антихристианами». Героиня предлагает Д во время испытательного полета захватить космический корабль «Интеграл». Д обращается к I с просьбой спасти 0-90, которая беременна от него, и I переправляет ее за Стену. Во время полета «Интеграла» I со своими сторонниками также находится на корабле; когда выясняется, что заговор раскрыт, она в запальчивости обвиняет Д в том, что донес он — «исполнил долг». Но когда в городе начинается восстание, I приходит проститься с героем, причем для Д так и остается не до конца понятно, любила его героиня или лишь использовала как послушное орудие в политической игре. Когда Д, подвергнутый «Великой Операции», выдает всех заговорщиков, I подвергают пыткам в его присутствии, однако она не говорит ни слова; ясно, что, в числе прочих, она будет казнена.

0-90 (О) — женский «нумер»; в начале романа — «постоянная» сексуальная партнерша главного героя. Внешность героини ассоциируется с ее «именем»-инициалом: она небольшого роста, «круглая», розовая и синеглазая — напоминающая ребенка. С самого начала в характере героини подчеркнуто доминирующее качество: она во власти материнского инстинкта и страстно хочет иметь ребенка, на что не имеет права по законам Единого Государства. Узнав о романе Д с 1-330, О, влюбленная в него, понимает, что Д уже не «принадлежит» ей; она пишет герою, что любит его и именно поэтому готова отказаться от него («снять свою запись»), чтобы не мешать ему быть с I. Во время лекции о «детоводстве» О инстинктивно бросается из зала на эстраду аудиториума, чтобы поддержать сидящего на столе ребенка, которому грозит падение. Вечером этого дня она приходит к Д и говорит, что хочет от него ребенка, несмотря на перспективу быть казненной. Д выполняет ее просьбу, воспользовавшись как «оправдательным» документом «розовым билетиком», полученным от I. Через некоторое время, встречая Д, О сообщает, что беременна. Д решает обратиться за помощью к I; ревнуя к ней, О отказывается от помощи, но затем соглашается на все ради спасения ребенка. Д дает ей записку к I, и О спасена. Ребенок, который должен у нее родиться, символизирует надежду на победу над тоталитарной утопией.

Сочинение

В 1921 г., в русской прозе было написано произведение, одним из главных персонажей которого стал интеллигент — математик. С его точки зрения воспринимается окружающий мир будущего. Высшее блаженство Д-503 испытывает в День Единогласия, который позволяет каждому с особой силой ощутить себя маленькой частичкой огромного «мы». Примечательно, что, с восхищением рассказывая об этом дне, герой с недоумением и иронией размышляет о выборах у древних (то есть о тайном голосовании). Но на самом деле абсурдны выборы без права выбора, абсурдно общество, которое предпочло свободе мысли единомыслие.

Главный герой сливается с массой, растворяет в ней свое «я», подчиняет личную волю общественным интересам. Как же Д-503 описывает достижение всеобщего счастья? Материальные проблемы уже были решены в ходе Двухсотлетней войны. Победа над голодом одержана за счёт гибели 0,8 населения. Жизнь перестала считаться высшей ценностью: люди перестали считаться людьми, стали нумерами. При этом десять Нумеров, погибших при испытании, повествователь называет бесконечной малой третьего порядка.

Д-503 говорит, что город побеждает деревню, человек полностью отчуждается от матери-земли, довольствуется нефтяной пищей. Государство полностью подавляет духовные запросы своих граждан, строго их ограничивает.

Первым шагом к этому было введение сексуальных ограничений, которую принимает главный герой. Великое чувство любви было сведено к «приятно-полезной функции организма». Рассказчик Д-503 ставит её в один ряд со сном, трудом, приёмом пищи. Сведя любовь к чистой физиологии, Единое Государство лишило человека личных привязанностей, чувства родства. Ведь всякие связи с Единым Государством преступны.

Нумера разобщены, поэтому легко управляемы. У людей создаётся иллюзия счастья. В этом большую роль играет Зелёная Стена. В образе главного героя мы видим, что он счастлив, оградившись от всего мира, без возможности сравнивать и анализировать. Государство подчинило себе и время каждого нумера, создав Часовую Скрижаль. У Д-503 отняли возможность творчества, заменив его чувством причастности к Единому Государству, его механической музыке, науке, поэзии. Стихия творчества насильственно поставлена на службу обществу. Для подавления инакомыслия создано целое Бюро Хранителей (шпионы следят за тем, чтобы все были счастливы).

Главный герой постоянно ищет всё новые подтверждения правоты Единого Государства. Он находит оправдание несвободе. Инженер, он смотрит на танец с этой точки зрения, вдохновение в танце позволяет ему сделать вывод лишь о том, что «инстинкт несвободы» издревле присущ человеку. Ему свойственен язык точных наук: «Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как… ну, как движение аэро и его скорость, скорость аэро=0 и он не движется, свобода человека=0 и он не совершает преступлений. Это ясно. Единственное средство избавить человека от преступления — лишить его свободы». Отсюда — распределение: тонне — права, грамму — обязанности. Единственный путь от ничтожества к величию: «забыть, что ты — грамм, и почувствовать себя миллионной долей тонны».

У героя сложился особый тип сознания, который является главным достижением и главным преступлением Единого Государства. В этом сознании произошла подмена всех человеческих ценностей. Здесь несвобода — счастье, жестокость — проявление любви, а человеческая индивидуальность — преступление. Естественно, что личность главного героя, сформированная в подобных условиях, ощущает себя ничтожеством по сравнению с силой и мощью государства. Именно так оценивает своё положение герой в начале романа. Но Е. Замятин изображает духовную эволюцию героя: от сознания себя микробом в этом мире Д-503 приходит к ощущению вселенной внутри себя.

С самого начала герой не лишён сомнений. Полному ощущению счастья мешают досадные изъяны этого «идеального» мира. Герою не дают покоя носы, которые при всей одинаковости Нумеров имеют разные формы, личные часы, которые каждый заводит по-своему. Хотя он и гонит прочь подобные мысли, Д-503 догадывается, что в мире есть что-то ещё, не поддающееся рассудку, логике. Ведение записей, попытка самосознания, не поощряемая государственной идеологией, говорят о необычности героя. Но бурные перемены начинают происходить с ним с того момента, когда он встретил I-330. Первое ощущение волнения приходит к герою, когда он слушает Скрябина в её исполнении. Это символ иррациональности, неопознанности человеческой природы. Ощущение утраты равновесия усугубляется после посещения Древнего Дома. Облака, хаос внутри дома приводят героя в смятение. О глубоких изменениях в его душе говорит тот факт, что он не доносит на I-330.

Привычная ясность мыслей утрачена. На смену ясности приходит неизвестность, на смену цельности — мучительная раздвоенность. Ясное, безоблачное небо постепенно превращается в сознании героя в нечто тяжёлое, чугунное. Меняется и речь героя. Обычно логически выстроенная, она становится сбивчивой, полной повторов и недоговорённости. Дело здесь не только в смятении, в предельном эмоциональном напряжении, но и в том, что главному герою незнакомы ревность, любовь. Он привык к отношениям с женщинами как к исполнению долга перед Единым Государством. Право каждого нумера на любой другой нумер являлось для него доказательством равенства, одинаковости людей. Любовь к I-330 — нечто совсем другое. С главным героем происходит невообразимое: его охватывают настоящие, глубокие чувства, в нём пробуждается душа. Уравнительные, насильственные законы Единого Государства больше не властны над ним.

Д-503 попадает в повстанческое движение, которое стремится открыть людям глаза, разрушить иллюзии, сломить Зелёную Стену. Главный герой удивлён: он и не подозревал об инакомыслии в государстве, которому он стал совершенно чужд, зато обрёл единомышленников. Так из защитника принятых устоев герой превратился в их ярого противника. Стал посягать на незыблемые доселе правила, даже на самого Благодетеля.

Но бунт небольшой группы людей против целой системы потерпел крах. I-330 предали казни, а из сознания Д-503 стёрли все воспоминания. Но даже вернувшись в обычное равнодушное состояние, главного героя не покидают смутные ощущения. Эволюция, которую он прошёл, оказалась ненапрасной. Его путь символизирует неподвластные никаким насильственным принципам естественные стремления человека, его душевные противоречия.

В идее возвеличивания человечности и заключается главная мысль романа Е. Замятина.

Другие сочинения по этому произведению

"без действия нет жизни..." В.Г.Белинский. (По одному из произведений русской литературы. - Е.И.Замятин. "Мы".) «Великое счастье свободы не должно быть омрачено преступлениями против личности, иначе-мы убьем свободу своими же руками…» (М. Горький). (По одному или нескольким произведениям русской литературы XX века.) "Мы" и они (Е.Замятин) «Возможно ли счастье без свободы?» (по роману Е. И. Замятина «Мы») «Мы» — роман-антиутопия Е. И. Замятина. «Общество будущего» и настоящее в романе Е. Замятина «Мы» Антиутопия для античеловечества (По роману Е. И. Замятина «Мы») Будущее человечества Драматическая судьба личности в условиях тоталитарного общественного устройства (по роману Е. Замятина «Мы») Е.И.Замятин. "Мы". Идейный смысл романа Е. Замятина «Мы» Идейный смысл романа Замятина «Мы» Личность и тоталитаризм (по роману Е. Замятина «Мы») Нравственная проблематика современной прозы. По одному из произведений по выбору (Е.И.Замятин «Мы»). Общество будущего в романе Е. И. Замятина «Мы» Почему роман Е. Замятина называется «Мы»? Предсказания в произведениях «Котлован» Платонова и «Мы» Замятина Предсказания и предостережения произведений Замятина и Платонова («Мы» и «Котлован»). Проблематика романа Е. Замятина «Мы» Проблематика романа Е. И. Замятина «Мы» Роман «Мы» Роман Е. Замятина «Мы» как роман-антиутопия Роман Е. И. Замятина «Мы» — роман-антиутопия, роман — предупреждение Роман-антиутопия Е. Замятина «Мы» Смысл названия романа Е. И. Замятина «Мы» Социальный прогноз в романе Е. Замятина «Мы» Социальный прогноз Е. Замятина и реальность xx века (по роману «Мы») Сочинение по роману Е. Замятина «Мы» Счастье «нумера» и счастье человека (по роману Е. Замятина «Мы») Тема сталинизма в литературе (по романам Рыбакова «Дети Арбата» и Замятина «Мы») Что сближает роман Замятина «Мы» и роман Салтыкова-Щедрина «История одного города»? И-330 - характеристика литературного героя Д-503 (Второй Вариант) - характеристика литературного героя О-90 - характеристика литературного героя Главный мотив романа Замятина «Мы» Центральный конфликт, проблематика и система образов в романе Е. И. Замятина «Мы» «Личность и государство» в произведении Замятина «Мы». Роман-антиутопия в русской литературе (по произведениям Е. Замятина и А. Платонова) Унификация, уравниловка, регламентация в романе «Мы»

рассказ о главных героях романа "Мы". роман "Мы", автор Замятин и получил лучший ответ

Ответ от Џгодка[гуру]
Главные герои в романе-утопии Евгения Замятина "Мы"
Д-503 (Д) - мужской «нумер», главный герой-рассказчик, автор записок, составляющих текст романа; позиция героя двойственна: он испытывает духовную эволюцию и в то же время с тревогой регистрирует происходящие изменения как нежелательные (до определенного момента) отступления от «нормы». Д - инженер и математик, конструктор и строитель космического корабля «Интеграл», название которого символизирует вершинную цель Единого Государства - «проинтегрировать бесконечное уравнение Вселенной». В начале романа Д выступает как безусловный адепт тоталитарной идеологии - «идеальной несвободы». В то же время обращается внимание на его волосатые руки - атавизм, явно противостоящий всеобщей «упорядоченности». Услышав игру 1-330 на рояле, Д не может смеяться над древней музыкой, как остальные «нумера», и это беспокоит его. Успокаивается он лишь в объятиях 0-90. Когда вскоре I назначает ему свидание, Д соглашается, хотя героиня его «раздражает, отталкивает, почти пугает». В Древнем Доме герой со страхом чувствует себя «захваченным в дикий вихрь древней жизни». Однако на предложение I пропустить общеобязательную лекцию он отвечает отказом. Наутро в вагоне подземной дороги Д встречает одного из Хранителей (т. е. сотрудника тайной полиции), 8-4711, которому рассказывает о том, что был с 1-330 в Древнем Доме хотя формального доноса не делает. Вечером, намереваясь все же сделать донос, герой встречает 0-90, проводит время с ней, и положенное для доноса время оказывается упущенным. В разговоре с поэтом К-13 Д защищает «знание»; однако собеседник говорит: «Знание ваше это самое - трусость. <...> Просто вы хотите стенкой обгородить бесконечное, а за стенку-то и боитесь заглянуть».
В своих записках Д повествует о принятом ритуале исполнения приговоров над преступниками против Единого Государства: он видит в казнях аналог величественным жертвоприношениям древних времен. Д получает письмо от I, которая «записалась на него» (т. е. сделала положенную заявку на сексуальную связь) и приглашает героя к себе. Явившись к ней, Д под влиянием «соблазна» впервые отчетливо осознает собственное «раздвоение»: «Мы, на земле, все время ходим над клокочущим, багровым морем огня, скрытого там - в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели... <...> Я стал стеклянный. Я увидел - в себе, внутри. <...> Было два меня. Один я, прежний, Д-503, нумер Д-503, а другой... Раньше он только чуть высовывал свои лохматые лапы из скорлупы, а теперь вылезал весь, скорлупа трещала, вот сейчас разлетится в куски и... что тогда?» Однако, поняв, что через 5 минут он должен быть дома (появляться на улицах после 22.30 запрещено), герой буквально убегает от I. Д проводит бессонную ночь и признается себе: «Я гибну. Я не в состоянии выполнять свои обязанности перед Единым Государством». Герой испытывает кризис веры и впервые видит себя в зеркале остраненно, как какого-то «его». К-13 рассказывает Д замысел своей поэмы о «возвращенном рае», в котором живут ныне люди Единого Государства, не различающие добра и зла, подобно Адаму и Еве. Замысел поэта полон иронии по отношению к тоталитарному обществу, однако Д принимает пародийный панегирик за истинный. I звонит герою, назначает ему свидание, ведет его в Медицинское Бюро, где Д получает фиктивную справку о болезни; затем они летят в Древний Дом, где происходит их долгожданное сближение. Домой Д возвращается один, поскольку I таинственно исчезает. Пришедшая вечером к герою 0-90 говорит ему: «Вы не тот, вы не прежний, вы не мой!» Д, который теперь живет не в «разумном», а в «древнем, бредовом» мире, понимает справедливость слов О, но ничего не может объяснить ей.
На своем рабочем месте - на эллинге, где строится «Интеграл», Д. чувствует, что ему, «преступнику отравленному - здесь не место», поскольку идея Единого Государства (и, соответственно, корабля) перестала быть для него смыслом жизни.

«Мы» Замятина Е.И.

Здесь рисуется далекое будущее, XXXI в. На Земле воцарилось всеобщее «математически безошибочное счастье». Его обеспечивает Единое Государство. Но счастье, которое оно дает людям, — лишь материальное, а главное — в общих, одинаковых и обязательных для всех формах. Каждый получает сытость, покой, занятие по способностям, полное удовлетворение всех физических потребностей — и ради этого должен отказаться от всего, что отличает его от других: от живых чувств, собственных стремлений, естественных привязанностей и побуждений. Словом, от собственной личности. Само понятие «человек» заменено понятием «нумера», и золотые бляхи с присвоенным нумером каждый носит на груди.

Все живут по законам Часовой Скрижали: в одно время встают и ложатся, одновременно подносят ложки ко рту; все вместе по четыре нумера в ряд выходят на прогулку. Строго в определенные дни любят друг друга. Любовь каждого и каждой — предмет, доступный для всех; она регулируется «розовыми талонами» от врача на сексуальные сеансы с вами. Всякие собственные чувства и предпочтения запретны.

Все это называется состоянием «идеальной несвободы» в отличие от «дикой свободы» прежних веков.

Однако человеческая природа не выносит такого пусть благополучного, но безличного существования. Вопреки безупречно организованному устройству жизни пробиваются, дают себя знать живые человеческие эмоции и страсти. Герой-повествователь, Д-503, математик на государственной службе, восторженно преклоняющийся перед Единым Государством и его рассудком, начинает ощущать эти чувства в себе самом. Он влюбляется, его тревожат мечты и странные мысли. И то же — неясные стремления к чему-то, неожиданные эмоции — обнаруживается у тысяч «нумеров». Кульминацией этого сопротивления человеческой природы механическому благоденствию становится заговор против Единого Государства и восстание. Их возглавляет И-330 — та женщина, которую полюбил герой. Это восстание во имя любви, во имя права на собственные чувства и пристрастия, во имя возвращения к естественной жизни.

Роман построен как повествование от первого лица — в форме дневниковых записей главного героя. Но это не дневник в обычном смысле — это художественная имитация дневника. Немалое место в нем занимает то, что принято называть потоком сознания, — непосредственное воспроизведение душевной жизни человека, его внутренних реакций на явления окружающего мира. Поток сознания как способ изображения в те годы как раз входил в мировую литературу, и Замятин вслед за М. Прустом и наравне с Д. Джойсом дал его первые образцы. В записях Д-503-го положение человека в обществе будущего передается через поток его внутренней речи, внутренний монолог.

Е. Замятин с большим искусством строит этот монолог, прослеживая день за днем, как в одной из единиц механического множества пробуждается живой человек, просыпаются жизнь души, мир чувств и влечений, голос страстей. Писатель изображает это как мучительную душевную драму героя, как его разлад с самим собой. Это разлад тайно-бытия личности в Д-503-м с безличным существованием «нумера».

История любви Д-503-го к И-ЗЗО-й может показаться чисто личной, частной на фоне полных значения коллизий в государстве будущего — строительства Интеграла и заговора против него. Но она не случайно пронизывает все повествование. Именно в ней, этой достоверной человеческой драме, находит образное воплощение главная мысль Замятина — его тревога о человеке, его надежды и сомнения в светлом будущем.

По сути, с героем Замятина происходит то, что вечно повторяется на Земле и много раз повторялось в литературе: прекрасная, манящая к себе женщина выталкивает его из привычной колеи общепринятого житья в другую реальность, в круг неизведанных радостей и тревог, предстающий опасным и влекущим одновременно. Однако для того мира, в котором существуют герои Замятина, это не просто очередная драма встречи мужчины и женщины — это потрясение самих его основ, опровержение его фундаментальных запретов на личную жизнь «нумеров». И обычная земная история наполняется у Замятина онтологическим смыслом. Любовь двоих именно друг к другу независимо от «розовых талонов» и Табеля сексуальных дней — это явление истинного бытия в мир, организованный и выхолощенный «благодетельным игом разума», это весть о том, что человеческое бытие неустранимо существует за пределами Единого Государства и никогда не будет побеждено.

Сцены любовных встреч, узловые в повествовании, соединяют эмоциональный, чувственный накал и четкий, как бы графически выверенный рисунок: «Она была в легком, шафранно-желтом, древнего образца платье. Это было в тысячу раз злее, чем если бы она была без всего. Две острые точки — сквозь тонкую ткань, тлеющие розовым — два угля сквозь пепел. Два нежно-круглых колена...» Это не эротика — это вечно живая человеческая природа выступает в своей телесной полноте.

Нервный, возбужденный рассказ о любовных переживаниях Д-503-го постоянно пересекается повествованием о строительстве Интеграла, о буднях и торжествах того мира, которым правит Единое Государство с его беспощадной логикой математических уравнений, физических констант, доказанных теорем. Все это изложено сухим и строгим языком как бы отчета, репортажа. Сама словесная ткань здесь передает атмосферу лишенного радостей и страстей, почти механического существования. И в то же время здесь угадывается авторская ирония, скрытая насмешка над общественным устройством, делающим людей просто функциональными единицами трудового коллектива. Это усмешка художника, ценящего живого человека выше интересов любого государства.

Но финал романа мрачен. Рассудочная и бездушная машина Единого Государства одолевает сопротивление. Разработана и поголовно осуществляется операция по удалению у человека фантазии, а с ней и всего человеческого — неудовлетворенности, живых переживаний, воображения. Так в Людях уничтожается личность, и восстание обречено на поражение. А герой, в ком пробудилась было индивидуальность, подвергнут операции и тем вновь обезличен, опять верно служит бездушию Единого Государства и предает свою возлюбленную.

Замятинское «Мы» можно назвать романом-предостережением. Предостережением против такого будущего, каким оно станет, если все пойдет так, как началось. Эти опасения писателя имели под собой серьезные основания. Революционное общество действительно было готово отвергнуть всю общечеловеческую культуру, мораль и психологию именно как индивидуалистические. А новую, «пролетарскую» культуру, новую мораль и психологию представляли сплошь коллективистскими, совершенно не связанными с миром личности. Да и саму «новую» пролетарскую массу представляли обезличенной, лишенной индивидуальных переживаний, знающей только классовые чувства. Исследователи уже проводили параллель между замятинским «Мы» и суждениями одного из теоретиков пролетарской культуры А. Гастева, который находил в «...пролетарской психологии поразительную анонимность, позволяющую квалифицировать отдельную пролетарскую единицу как А, В, С или как 375, 075, 0 и т. п.». Гастев предсказывал в скором будущем возникновение таких рабочих «коллективов-комплексов», «в которых как будто уже нет человеческого индивидуального лица, а есть... лица без экспрессии, душа, лишенная лирики, эмоция, измеряемая не криком, не смехом, а манометром».

Не исключено, что Замятин прямо пародировал эти гастевские идеи. Но дело далеко не только в них. Родившийся как предостережение против социальных и идейных крайностей, роман «Мы» важен не самой лишь критикой этих крайностей, имеет не просто историко-литературное значение. Он продолжает жить, ибо причастен к острейшим, не теряющим напряжения проблемам века.

Мы знаем теперь, как футурологические фантазии Замятина отозвались во вполне конкретной исторической практике. Автора романа «Мы» не раз упрекали в искажении социалистического будущего. С ним страстно полемизировал один из лучших советских критиков Александр Воронский. Он осуждал писателя именно за то, что тот «изобразил коммунизм в виде какой-то сверхказармы». «...Памфлет бьет мимо цели»,— утверждал Воронский. Увы, это оказалось не так. Действительность в нашей стране на известное время превзошла даже худшие опасения Замятина: в 30-е и 40-е гг. миллионы людей были превращены в «нумера», но не на золотых бляхах эти номера писались, а на лагерных бушлатах. И А. К. Воронский оказался в числе тех, кто был расстрелян под одним из этих безымянных номеров.

Написанный в 1920 г., роман Замятина с 1921 г. получил широкое хождение в рукописных списках — настолько широкое, что литературная критика 20-х гг., случалось, полемизировала на журнальных страницах с этим еще не опубликованным романом. В 1924—1925 гг. роман «Мы» был издан за границей в переводах на чешский, английский и французский языки, а в 1927 г. появился по-русски в пражском журнале «Воля России» (в отрывках и в обратном переводе с чешского). Он стоит одним из первых в ряду антиутопий XX в. Это произведения о будущем, которые рисуют его отнюдь не идеальным и светлым. Они предсказывают такое устройство общества, при котором человеческая личность будет обесценена, подавлена властью машин или политической диктатурой. Классическими образцами антиутопий считаются «Прекрасный новый мир» О. Хаксли (1932) и «1984-й» (1948) Дж. Оруэлла. Можно было бы говорить о влиянии Замятина на этих авторов. Особенно близким к замятинскому «Мы» кажется роман Дж. Оруэлла. Однако сам автор «1984-го» утверждал, что познакомился с книгой Замятина уже после того, как написал свою. Видимо, это действительно так и свидетельствует прежде всего о том, насколько чутко и точно реагировала свободная писательская мысль на опасность, таящуюся в социалистических утопиях об идеальном устройстве человеческого общества.

Существует точка зрения, что роман Замятина навеян не одними реалиями послеоктябрьской России, что Замятин предупреждал не только и даже не столько об опасности грядущего тоталитаризма, но еще больше об опасности возрастающей власти вещей, техники, прогресса. Спорить об этом нет смысла. Замятин действительно видел оборотные стороны западной цивилизации. Свидетельством может служить, например, полная иронии повесть «Островитяне» (1917), написанная в Англии и об Англии. И все же в 1920 г., в терзаемой военным коммунизмом России Замятина тревожила, надо думать, не будущая власть вещей и машин над людьми, а уже в те дни наступавшая на человека власть тоталитарного государства. Он понимал, что она более реальная и более опасная угроза человеческому будущему. И главный смысл его предостережения направлен именно против любой формы диктатуры. Машины, мир вещей в его антиутопии лишь орудие для Единого Государства. Замятин представлял, конечно, что сами по себе они не несут опасности: важно, чему они служат.